(не)существующая персона

Самыми чужими становятся только самые родные в прошлом люди.
Чуть больше назад он вынес меня почти на ручках из семейного ада, помог справиться с ворохом приступов, паникой и общим отлетом кукушки на фоне стресса. Остался в моей жизни светом в оконце. Только вот я в его, что греха таить - запасным аэродромом, любовницей.
Летом я попыталась все закончить, потому что сил жить в правилах, установленных не мной, не хотелось. Расстаться не получилось. Поверила в его "я тебя люблю".
Осенью. Снова попытка. Не получилось. Поверила опять.
И вот прошел год.
На дворе - звенящий холодом февраль.
А в шесть часов утра на пороге моей квартиры - тот самый человек. В стельку, в лоскуты, в крошево. С просьбой простить, принять, поверить. И обвинением, что я год ебала ему мозг. Он пытается попасть в квартиру, он устраивает неприглядные сцены, истерит и разносит двери в подъезде. А я холодею, видя, как под пальцами мнется фанерный щит. И ловлю себя на страхе. В моей квартире спят два моих близких друга, и они не успеют сделать ничего, случись что.
Пожалуй, это последняя капля. Пора заканчивать.
Финита, бля, комедия.
Очень много "если" в исходных данных. Если бы вовремя пошевелился. Если бы вовремя подумал. Если бы перестал пить. Если бы перестал врать...

 Мой приятель Паша уже заметил, что в этот раз я поступаю соразмерно ситуации: ни одного лишнего движения, ни одной возможности лишней раны или нервотрепки.
Мой приятель Паша не знает одного: того, что так получилось, что в последние недели меня держит на плаву только мысль о другом человеке. О нем знают только сестра и мать. И первый раз я проговорилась месяц назад. Случайно призналась себе, что вот, по странным телеграмским сообщенькам, человек, который на бешеном расстоянии, стал роднее и ближе. Понятнее. К нему тянется душа.

Самыми чужими всегда становятся только самые родные в прошлом люди.