По моим старым меркам, сейчас безобразно рано. Семь часов утра и шесть жалких минут. По крайней мере, так было бы, если бы мне пришлось в подобное время бодрствовать месяц назад. Сейчас я уже ни в чем не уверена. Время играет со мной в игры: то убегает, то обвивает и бесконечно тянется. Я даже не уверена, сколько дней я успела прожить за последние три-четыре календарных дня на самом деле.
  Однако все же не о времени. О кофе. И о воспоминаниях.
  Не буду кривить душой, я не ложилась. Поэтому не знаю, то ли у меня второе вчера, то ли первое сегодня, то ли еще какой день недели. Календарь в углу экрана говорит мне, что сегодня воскресенье. Телефон подтверждает: так оно и есть. А мне, в общем-то, и без разницы, какой сегодня день.
  Я пыталась заставить себя подремать. Не получилось, и я подумала, что будет гораздо продуктивнее заняться чем-нибудь. Например, сварить себе кофе и продолжить писать. Мои мысли замкнулись о слове "кофе" и выдали странную цепь воспоминаний.
  Дело в том, что у меня временные периоды в памяти деляться не по дням-месяцам-годам, как им полагалось бы, а по тому, что происходило. Например, у меня есть время "на параходе". И есть время "41й километр". И есть время "гоблинарий". И еще много различных времен, которые плотно связаны с какими-то событиями или местами, от которых и получили свои наименования. В этих временах - целые смысловые куски моей жизни. Но так мне действительно проще вспоминать.
  Причиной сегодняшних воспоминаний стал не столько кофе, сколько шоколадное молоко, которое я в него добавила. Именно оно отправило мои мысли на полтора года назад, в период "когда мы жили в Никольском".
  Когда мы жили в Никольском, по утрам мог быть кофе. Если не лень. Но чаще всего случался крепкий чай. Чай мы все пили много и с удовольствием. Не за компом, как правило, не где-то, а собравшись в просторной уютной гостиной. Иногда мы пили не только чай, но это не отменяло старой семейной традиции трапезных сборищ.
  Эпизодически в доме случалось что-нибудь шоколадное. Например, шоколадное молоко. Или мороженое. Или масло. И тогда активизировался еще один персонаж.
  Его звали Честер. Он был котом, по породе - тайский рыболов. Окрасом схожий с сиамцем, но крупнее, пушистее, со смешным, как будто надломленным хвостом и почти человеческим характером. Честер - страж. Он был первым, кто встречал, и тем, кто всегда провожал гостей. И именно он за что-нибудь шоколадное готов был продать душу. В момент, когда на столе появлялось молоко/масло/мороженое, кот сразу оказывался на диване, не исключено, что прямо материализовавшись туда с третьего или второго этажа для экономии времени, и позволял делать с собой все, что угодно: накручивать уши, дергать за хвост, гладить, тискать, чесать пузо и всячески, по его котовьим меркам, ущемлять достоинство, пока он продумывает гениальный план по добыче шоколадного счастья.
  Я очень любила этого кота. Так случилось, что мы с ним делили одну комнату, детскую, и там над одной из кроватей висела картина с котом. Не с Честером, а с неким волшебным рыжим сонным котом, который должен был навевать хорошие сны. А Честер частенько спал у меня в ногах или у живота, искренне недоумевая, как это я занимаю столько места на и без того немаленькой кровати.
  Еще он был безмерно голосист. Хотя можно сказать по-другому: общителен. Он начинал подавать голос с самого утра, когда наступало время кормить его величество, и общался с нами до самого вечера, не упуская ни единой возможности. Мурчал, как трактор. Смотрел со мной фильмы и сериалы. И вообще, чудесный был кот.
  Как-то раз честер приснился мне в виде человека. Этот человек вошел в комнату крадучись, присел на корточки рядом с кроватью. А когда я открыла глаза, на этом самом месте на полу сидел кот и смотрел на меня. Честер никаким боком не был похож на бледного худого блондина в бежевом свитере. Однако и такое случалось.
  После смерти хозяина дома в Никольском Честера забрали. Я не знаю, как сейчас живет этот кот. Но очень часто его вспоминаю. Как бы я ни ругалась когда-то на мерзость его голоса, когда он будил меня утром после гульбищ, иногда мне очень хочется сквозь сон услышать его протяжный, раскатистый мяв.
Фотография перта со странички Ренаты Романовой, живого свидетеля описанных событий.